Irina Schmidt в, 63 - 27 ноября 2009 16:36

окончание


- Хорошо, хорошо, не сердись. А что по этому... по education вам на дом
тоже задают?

- А как же. Недавно было такое домашнее задание: придумать и изобразить
в картинках приключения пениса. Интересно, правда?

- Чрезвычайно. И что ты нарисовала?

- Много всего. Пенис скачет по прериям на диком мустанге. Пенис
сражается с американскими корпорациями за чистоту окружающей среды.
Пенис похищает принцессу Пусси...

- Ой, вэй из мир!

- Что с тобой, папочка? У тебя болит голова?

- Нет, нет, ничего. Ты получила хорошую отметку?

- Да. Учитель сказал, что у меня прекрасный художественный вкус и тонкое
чувство вз аимоотношения полов.

Она помолчала, видимо дожидаясь похвалы. Я тоже молчал, подавленный
свалившимся на меня несчастьем. Она сказала:

- А на следующей неделе мы начнём проходить оральный секс.

- Какой, деточка?

- Оральный. Ну, от слова oral.

- Ага. Устный секс, что ли?

- Какой ты, папочка. Прямо, как ребёнок. Ну, оральный, понимаешь? Ты
этого тоже не проходил в школе?


- Видишь ли, деточка, - сказал я, краснея от собственного тупоумия, - я
тебе уже объяснял, что в советской школе ничего такого...
м-м-м... сложного не проходят. Там проходят марксизм. Политэкономию. В
крайнем случае - ботанику. Мальчики и девочки там
называются комсомольцами и комсомолками.

- А что, папочка, комсомолки не делают оральный секс?

- Как это не делают! - обиделся я за своих бывших соотечественниц. Ещё
как делают!

Тут прямо над моей головой раздался внятный голо с жены:

- А ты откуда знаешь, скотина?

Оказалось, что она вышла из кухни и теперь стояла рядом, вытирая руки об
фартук и прислушиваясь к разговору.

- Нет, нет, я не знаю! - в страхе закричал я. - Просто хулиганы
рассказывали. А также читал в книжках.

- В каких это, интересно, книжках? Уж не в уставе ли ВЛКСМ?

В этот момент, на моё счастье, в кухне что-то зашипело, забурлило, в
гостиную потянуло гарью, и жена бросилась обратно.

- Лапонька, - сказал я дочке. - Давай лучше поговорим про что-нибудь
ещё. Про литературу, например. Или про музыку.

- Давай, папочка. По литературе мы проходим Оскара Уайльда. Он был
гомосексуалистом. А по музыке...

- Не надо про музыку, - сказал я, во-время вспомнив о Чайковском. -
Ложись спать.

- Хорошо, папочка.

- Она двинулась к себе в спальню, но вдруг остановилась, осенённая
какой-то новой мыслью.
На её нежном детском челе пролегла мучительная морщина неразрешённой
проблемы.

- Папочка, - сказала она. - Если в Советском Союзе не проходят
секс, то как же они объясняют детям, откуда они взялись?

- Известно как. Что принёс аист. Или нашли в огороде.

- Но ведь это неправда! - Её наивные глаза раскрылись ещё шире. - Неужели
они обманывают детей?

- Ах, деточка, - вздохнул я. - Если бы только детей!

- Какой ужас ! Бедный мой папочка! - Она взяла меня за руку и
соболезнующе заглянула мне в лицо. - Знешь, что?
Если ты чего-нибудь не знаешь, ты спрашивай у меня. Не стесняйся.

- Хорошо, лапонька. Спасибо. Непременно. Спокойной ночи.

Мы расцеловались. Я пошёл принять валидол.

• 
• 
•