Все
Отредактировано:12.04.12 23:09
С Андреевским спуском в Киеве связано неисчислимое количество счастья в моей жизни: вот я счастливым первокурсником в ореоле золотого октября спускаюсь через Гончари со своей южнокровной подругой, от горящих угольками глаз которой я впервые прикурил по-взрослому, а вот мы с моим другом скользим по сумеречной февральской слякоти, на правах старших товарищей (второй курс !) развешиваем мучные серьги с изображением альтернативной истории Замка Ричарда, находу заселяя его тем самым Львиным Сердцем и прокладываем неафишируемый маршрут крестовым походам, делая небольшой крюк через Киев, благо удивленные глаза и разинутый рот -"Шооооо, прааааавдааааа?" еще больше разжигает нашу фантазию. А вот я торопливо тяну за длиннопалую кисть блонд-каре вверх по лестнице мимо пресловутого замка, что бы целоваться в контровой панораме, вот уже через год выбираю на антикварных развалах кольцо черненого серебра с аметистом, которое будет откидывать каштаны волос, падающие на византийский румянец при паковке вещей. Вот улыбающийся Луи задергивает бархатную штору поверх входных дверей в только что открытом им первом Вернисаже. Вот разливаю коньяк по пластиковым стаканам и пьем за Михаила Афанасьевича во дворе его дома, слушая непривычный для Киева твердый акцент моих минских друзей. Сижу хмельным и счастливым на залитой желтым фонарным светом кукурузе брусчатки, лечу вниз по обмерзшей Гончарке промеж деревьев, изучая пятой точкой рельеф киевской истории, кружусь в танце со случайной знакомой подле исторического музея под вальс-бостон, взлетаю по ветхим лестницам мастерских и мелкают перед глазами пятна маслянной краски и кривая расческа торцов спящих ночью картин. Выпав из кабриолета парю вверх над залитой летним солнцем улицей в окружении белого облака, в черном фраке то постукивая тростью по стертным камням, то трубя в горн пенного веселья. Я могу продолжать еще и еще, доставая яркие и радостные открытки из альбома моей памяти. Вот еще - пью согретую нагрудным карманом мадеру, жмурясь от червоного заходящего солнца, а и вот еще - покупаю черный плащ фабрики, которой больше нет, на втором этаже магазина, которого больше нет, который был в здании, которого больше нет, который стоял на Андреевском, котор...
Изгиб этой улицы - это улыбка Киева, в которой только что выбили два зуба и обезумевший от горя язык судорожно скачет по рту, проваливаясь в кровоточащие лунки и ранясь о торчащие осколки того, что только что стало памятью.
