Цезарь, 41 - 8 июня 2011 00:04

Исключительно благодаря своему водонепроницаемому интеллекту, относительно молодой приезжий специалист Зиновий Палкин сумел устроиться на работу в хорошую контору, расположенную в исхлёстанном затяжными ливнями посёлке всерайонного значения.
Жить Палкину было негде, и он дал объявление о съёме квартиры в местный печатный орган. Уже на следующий день после публикации объявления на мобильный телефон Зиновия поступило интересное предложение. Хозяйка недорого сдавала небольшой благоустроенный домик, обещая всяческий комфорт, минимум тараканов и уважительное, ненавязчивое отношение со своей стороны. В общем, Палкин подписал полугодичный договор об аренде.
Домовладелица предоставила ему полную свободу действий, как то: мытьё полов в любое удобное время суток, регулярный полив многочисленных прописанных по месту жительства вечнозелёных фикусов и кактусов, беспощадная травля тараканов, а также выкашивание сорняков на прилегающей к жилью территории. Зиновий согласился со всеми условиями аренды, и даже обязался оплачивать отключенное по причине лета центральное отопление.
Едва заселившись, Палкин начал действовать в соответствии с заранее продуманным коварным планом. Каждое утро он педантично какал в горшки с хозяйскими фикусами и кактусами, стоически перенося нежные прикосновения колючек. Закупив по случаю 14 центнеров серной кислоты, он регулярно поливал ею фундамент хозяйского жилья, дабы ускорить процесс его разрушения.
Каждый вечер, возвращаясь с работы, Палкин приобретал 4,5 литра знаменитого местного пива, выпивал всю эту кислятину за раз и ложился спать. Сон по известной причине к нему не шёл. Тогда Зиновий вставал с постели, и, цинично улыбаясь в темноте, справлял малую нужду прямо на обои хозяйской спальни.
Получив в хорошей конторе свою первую зарплату, он истратил её на губки для мытья посуды. Запихал все эти губки в слив хозяйского унитаза, трамбуя их черенком, отломанным от обнаруженной в хозяйской кладовке лопаты.
Когда Палкину становилось скучно, он влезал грязными ботинками на покрытый белоснежной скатертью хозяйский стол, и проверял себя на меткость, кидая оттуда комки специально припасённого коровьего навоза в хозяйскую венецианскую люстру.
Ежедневно Палкин брал в руки медицинский шприц, и с его помощью вводил в мягкие ткани хозяйских диванов и кресел по несколько кубиков бензина. Потом, умаявшись, выкуривал здесь же в комнате десяток-другой сигарет, гася бычки о пробензиненную мебель, и каждый раз гадал: сейчас полыхнёт, или позже?..
Конечно же, ничего из вышеописанных ужасов не происходило на самом деле. Зиновий Палкин страдал врождённой интеллигентностью, а потому скорее наложил бы на себя руки, чем посягнул на чужое добро. Все проделки квартиранта были порождением нездорового воображения хозяйки. Она не спала ночами, придумывая всё новые и новые зверства, которым приезжий арендатор наверняка подвергает в часы досуга её жильё.
Хозяйка по нескольку раз в день приходила к Палкину с ревизией, пересчитывала посуду, зарисовывала в блокнотик схему старых царапин на лакированных поверхностях, чтобы не пропустить появления новых. Тщательно проверяла степень увлажнённости почвы в горшках с вечнозелёными колючими монстрами…
Промучившись пару месяцев, Палкин расторг договор аренды и переехал на другую квартиру, в которой не было тараканов. А главное, что этих милых насекомых не было в голове у хозяина жилья, в чём наученный горьким опытом квартирант постарался убедиться заранее.